СОЛНЕЧНЫЙ БЕРЕГ

Хороша страна Болгария! Особенно её морское побережье. Тёплое море лениво плескалось у наших ног, ослепительный песок блестел на солнце, а мы с Лёсиком лежали на этом самом песке и с некоторой опаской наблюдали, как болгарский мальчик бросал над нашими головами пластмассовую тарелку. Очевидно, ему было совсем не с кем играть, поскольку родители лежали лицом вниз-спиной к солнцу и никаким движением не намекали, что они ещё живы. Мы делали ставки, упадёт ли на нас кусок пластмассы или нет,  и решали как будем реагировать на возможное падение. Двигаться не хотелось.

Наши беседы были обо всё на свете, и образованный Лёсик  втолковывал мне, что вообще-то, правильно говорить ПикАссо, а не ПикассО. Я ему верил, и думал о том, что же нам дальше делать. Честно говоря, настроение было у нас неважное.
В общем-то, это была ерунда, так обычные мелочи жизни- у нас заканчивались деньги, и мы не знали, где будем ночевать. А тут ещё ребёнок со своей тарелкой.… Наконец-то, ему надоело с ней играть и он побежал плескаться в волне, да и предки его тоже очнулись. Мы тоже решили смыть песок и жару с тела. У меня была одна проблема. Я купался в голубых трусах, поскольку плавок у меня не было, они при намокании как-то подло обтягивали мой…э…в общем, мою переднюю часть, там всё просвечивалось, и мне приходилось прикрываться руками. Лёсик всегда в такие моменты ржал надо мной. Такой вот интеллектуал, блин.
 Ну да ладно, всё равно не купаться нельзя.

Освежившись, мы продолжили наши размышления о насущном и вечном вперемешку. А поскольку идти нам было некуда, мы остались на пляже почти до самого вечера. И вместе с солнцем побрели в город выпить чего-нибудь в кафешке. В нашим случае «чем-нибудь» чаще всего было пиво…

Консервы

... Дело в том, что мы были беглецами. Мы уехали в приморский Бургас из городка Ямбол, где работали на консервном заводе. Нас там было много, ребят и девушек их России,и все мы работали с персиками , томатами и яблоками. Надо сказать, что хоть и очень жарко в Болгарии летом , на той работе мы сильно не напрягались, зато вволю наедались консервированными продуктами из банок.
 По вечерам все гуляли, пили вино и тусовались на свой же дискотеке.

В общем , вели правильный образ жизни молодых людей. Ещё мы частенько собирались и пели под гитару. И, как известно, гитаристом часто сопутствует успех у девушек. В нашей компании одним из гитаристов был я. Вторым певцом на наших выступлениях работал мой друг Жан, и вот мы с ним на пару распевали вечерами, окружённые  весёлой и молодой толпой . Особенно, мы дружили со студентками из МИГАиКа, будущими геодезистками. Неплохие такие были землемерки.... Как и положено, все гулянки заканчивались к утру, и разбудить нас на работу было проблематично. Но, как-то, мы выползали на свет, завтракали и отправлялись на консервный завод. Там самые ловкие забирались на самый верх сложенных полет (поддонов) и продолжали спать, не взирая на возмущение ошалевших болгарских начальников, потерявших своих работников. Платили там 6-9 левов за смену. И болгарский начальник обещал, что если будем хорошо работать, то он нам непременно прибавит. Ага, как- же , прибавил…
 Деньги куда-то всё время исчезали, вернее, понятно куда, но скорость их исчезновения была потрясающей. Мы отчаянно нуждались в них.
Надо отдать должное Лёсику, несмотря на винные пары, сопровождающие его в виде эдакого библейского ореола повсюду, он умел соображать и договариваться с людьми. Может быть, этому поиску заработка способствовала симпатичная студентка Римма, с которой он познакомился, пока я песни распевал. Ибо, девушки, как известно, дорого обходятся джентльменам. А Лёсик, по части манер, мог дать сто очков любому. Ну, до определённой степени опьянения, конечно.
И он где-то познакомился с болгарином, которой пообещал ему высокооплачиваемую работу на разгрузке вагонов. Я и ещё двое парней, Альберт и Канат, с радостью присоединились. Чтоб сразу пояснить, Канат был киргизом. Альберт нет. Альберт пил. Канат почти нет. Хорошие ребята.
По прибытию на ж\д станцию мы встретились с тем болгарином и он, радостно что-то бормоча, повёл нас к месту работы. Этим местом оказался вагон с сыпучими удобрениями, на котором было написано «60 тонн». Всего-то. Болгарин сказал, вот, мол, вам лопаты, закончите, и по 20 левов получите.
Глядя на эти тонны удобрений, захотелось, конечно, развернуться и валить назад к своим консервам. Я спросил у болгарина:
 - А нам по 30 надо, тут же дофига работы!
- Няма,- отвечал тот грустно,- 80 левов за вагон, больше няма!
- Может, всё же , има?!
- Няма-няма,-  яростно замотал головой наш честный работодатель.
Наверно, этот чёрт решил 20 себе прикарманить, подумали мы ,но, понятное дело доказать ничего не могли, и всё же полезли в вагон. Впереди был Лёсик, наверно,в этот момент, он думал о Римме.
Не буду описывать как, но к вечеру мы разгрузили этот проклятый вагон. Из Лёсика вышли все винные пары и он был мокр от пота , слегка покачивался и даже не мог курить. Мы, поскольку не принимали столько жидкости с вечера, выглядели чуть получше.
Появился второй болгарин с амбарной книгой и предложил нам записать туда свои имена. Мы заполнили нужные места по -болгарски, в таком порядке Иван Иваныч Иванов, то есть сначала имя,а не фамилия, и владелец бухгалтерской книги выдал нам обещанные деньги.Никакой бюрократии и проволочек, что весьма обрадовало нас. Они ещё сказали, что будут обращаться, если что.
Еле живые мы появились в лагере.
  Вас бригадир искал, -сообщили нам, — орал сильно. Мы сказали, что вы отравились.
Мы поблагодарили товарищей и плашмя упали на койки…
Наутро, с горящими от мозолей руками, мы тяжело направились на своё консервное предприятие, и, дождавшись обеда, стали держать совет.
- Валить надо,-заявил Лёсик. Пожалуй, этой фразой он слишком часто начинал свою речь, но что поделать, и у классиков бывают сбои, - надоело на консервах торчать.
- А в вагоне не надоело вчера?-спросил я у него,- куда валить?
 Лёсик мечтательно посмотрел в потолок консервного предприятия.
- Давай,-говорит,-махнём в Бургас. Там хорошо — море и всё такое.
- А бабло?- спросил я него.
- Ну для начала, можно тебе на улице с гитарой попеть,-предложил Лёсик.
-А тебе что можно?!
- Что-нибудь придумаем на месте…
И вот мы на месте.

Сели на поезд , часа три и , вот, привет вам, Бургас и берег Чёрного моря.

В этих поездах нашей большой головной болью всегда были контролёры. Поскольку мы платить не собирались,то часто встречали непонимание с их стороны. В таких случаях, мы либо делали лицо отмороженного, мол, не понимаем или сообщали, что билеты у старшего, а старший дальше по вагону.Либо говорили,вы, мол, уже у нас проверяли.Ну, в конце концов, на остановке обегали снаружи вагон, где двигался навстречу человек в фуражке и сумкой. Берегли кассу, как могли.


По Бургасу с песнями 
Ну, а теперь, когда мы в Бургасе, денег всё равно нет, ну и дальше все неприятности по списку выше. Пробовали с гитарой на бульваре, какие-то копейки заработали... Может, мало кидали, потому что Лёсик  слишком мрачно курил неподалеку?!
...Мы сидели в открытом кафе с пластиковыми стаканами пива и прикидывали, как будем моститься где-нибудь на скамейке на ночь.
Я продолжал тоскливо смотреть в стакан, а Лёсик, подняв свой, провозгласил тост своему соседу:
- На здраве!
- На здраве!- басовито заревел его сосед, пожилой высокий болгарин в яркой рубахе, - товарищ, ура!

Мы выпили. Лёсик, поскольку был в приподнято-алкогольном кураже, принялся общаться, а я стал наблюдать за другим бородатым человеком, который что-то орал на болгарском, размахивая своим стаканом. Он был в одних шортах и изрядно напоминал бомжа.

Сказав один текст, бородатый персонаж приморского бульвара повалился спиной на асфальт, и не расплёскивая напитка, начал следующий монолог.

«Во, дурдом, подумал я,- Лёсик уже нагрузился по полной, к какому-то хрену привязался, тут ещё этот бомж театральный орёт…»

-Майкл!- позвал меня Лёсик радостно.- Иди сюда.

- Ну чего тебе? -я пробурчал нерадостно и недовольно.

- Познакомься, это Александр Петров, депутат болгарского Национального собрания. И писатель. Короче, публицист.

Я стал жать руку дружелюбному болгарину. 
-Да,-радостно качал головой болгарин. (Качание головой означает "да")

-Петрович,- почему-то так назвал его Лёсик, - приглашает нас в гости. 
Мы обогнули лежащего и говорящего театрального бомжа и отправились к Петровичу. Лёсик нашёл с ним общую тему  - они говорили о диссидентах и политических репрессиях, и были очень довольны друг другом.

 Петрович жил почти у моря, вернее у приморского парка, на улице Оборище, 8, у него был дом и небольшой двор. Мы зашли в его апартаменты, и Петрович достал ещё пива их холодильника.

Мы присели в кресла и стали беседовать о диссидентах и культе личности. Петрович явно любил эту тему, почему я не совсем понимал, потому что он часто внезапно переходил на болгарский. Неожиданно, к нам ввалился тот бомж в шортах, он начал что-то орать, а Петрович сообщил нам, что это его сосед по саду, и его особнячок, во-он, виднеется. Голый сосед проорав на болгарском, тут же исчез.

-Он по-русски не умеет,- объяснил Петрович.

Но не прошло и нескольких минут, как голый сосед опять нарисовался, почему-то со шпагой , которой стал энергично размахивать.

- А чо он, со шпагой-то?!- встревожено спросил Лёсик у Петровича.

Болгары о чём-то громко заговорили на своём. Пля, попали, подумалось  мне, они тут все психи!

 Наконец, Петрович что-то втолковал своему буйному соседу, и тот убрался вместе со своим холодным оружием.
- Пиво,  -сказал Петрович. Мы наконец выпили.
- Весёлый у вас сосед,- заметил я.
- О, да. Когда выпьет, всегда немного шумит,- и не успели мы допить пиво, как борода,голый живот и шорты вновь возникли на сцене. На этот раз бородач притащил две тарелки с лапшой и поставил перед нами.Из одной он схватил пальцами изрядную часть и засунул себе рот и в бороду. Мы взяли из второй, тоже руками. Петрович посмотрел на нас и пошёл за вилками. Бородатый сосед вскочил, и громко прокричав что-то в потолок, снова убежал. Больше в тот вечер он не появлялся. 
  А мы и остались ночевать у Петровича. Не мог же он выгонять друзей в ночь, хоть и в южную?!
Утром, на трезвую голову, мы с Петровичем обсудили наше положение, и он сказал, что знает одну русскую женщину в бухгалтерии бургаского порта, которая, возможно, как-то поможет. Потом он решил показать нам свою переписку с Солженицыным, но мы попросили его сходить с нами в порт.

Надо сказать, что в Бургасе очень приличный по размеру грузовой порт. Корабли со всех концов света, грузы различные и люди всяких национальностей. Очевидно, Петровича сильно уважали, и Галина, так звали женщину, сказала, что поможет нам с жильём и работой. Мы должны были придти наутро. А жить в портовом общежитии должны были начать с вечера.
Мы вернулись к Петровичу и там стали отмечать новую жизнь, обещая непременно навещать его. Распрощавшись, мы собрали вещи и отправились в порт.
Однако, жизнь полна неожиданностей, и как водится, неприятных всегда больше. Что-то не срослось с поселением в общагу, нам сказали, что "Мест няма!", и чтобы мы типа, приходили завтра. Мы опять навьючили на себя свой скарб и присели на скамеечку.
- К Петровичу вааще неудобно,- размышлял я...
Лёсик достал сигаретку, закурил и предложил:
-Можно в какой-нибудь автобус залезть и там до утра перекантоваться. 
-А если мы заснём и нас там заловят утром?!
-Ну да, - согласился Лёсик,- крику будет. А нам на работу утром...
-Может, на вокзал двинем?!...
И мы отправились на ж\д станцию.В это время , вроде, поезда уже до утра не ездили.
Там мы хотели найти какой-нибудь  не скорый в отстойнике, ну и переночевать в вагоне. 
Утром в порт, на работу, а вечером с комфортом в портовом общежитии уже нормально отдохнуть. И мы начали обследовать стоящие поезда.
Залезли мы в один  и стали осторожно по нему пробираться, присматривая себе местечко. Вдруг, переходя из одного вагона в другой, мы напоролись на яркий луч фонаря. Мы отпрянули и, приглядевшись, увидели сурового человека в форме железнодорожника. 
Я быстро спросил у него: "София?! Влак , София? (влак-поезд)."
Но подозрительно смотрел на нас и покивал головой ( у болгар кивание вперёд означает нет):"Нет!Нет!" Ну, мы, конечно, быстренько полезли из вагона, кто его знает, мож, он с ружьём там ходит.
После такого стресса мы вынуждены были отдышаться в темноте и двинули по платформе дальше. Там, в самом конце, мы обнаружили два отдельно стоящих вагона, куда взобрались. 
-Вот тут и заночуем,- сказал Лёсик, - когда мы их обследовали. Так и сделали. Комары, правда там замучили, но...
 Наутро мы прибыли в  порт и нашли там начальника, о котором нам говорила Галина.
Нам выдали талоны на обед и повели на склад, где мы выбрали себе ботинки для работы. Потом нас направили разгружать помидоры из вагона на полеты.
- Надо же, какое счастье,- приговаривал довольный Лёсик,-кормят, обувают, ещё жильё и денег потом дадут!
До обеда мы,разумеется, вскрыли несколько банок, так были очень голодны, а на обед

отправились в портовую столовую. Там на  талоны нам выдали первое-второе-компот. Второе у них, как правило, мясо и овощи, никакой картошки или гречки. Сначала было удивительно, а в дальнейшем мы привыкли. Вечером, очень уставшие, мы пришли в то самое знакомое общежитие. И самым законным образом, как настоящие сотрудники бургасского морского порта,
 заняли номер. Да-да, потому что по комфорту то общежитие очень напоминало отель. Всё чисто, аккуратно, мебель современная и красивые занавески. Мы, наконец, впервые за несколько дней улеглись и вырубились.
Наутро зазвенел звонок, который разбудил нас на работу. Там комендант-портье спрашивал в какую смену работаешь и утром будил звонком. Противным таким...
В общем, втянулись мы в будни портовых грузчиков. Вставать ,конечно, было тяжко. Больше всего  в нашем рабочем дне нам нравились обеды. И мы  стали зарабатывать деньги. Там платили по 20-30 левов в день. Болгары, в принципе, неплохо к нам относились. Некоторые, зная что мы русские, звали нас: "Товарищ!"
-Эй, товарищ, арре ,давай!, - так погоняли нас специалисты профессионального подъёма тяжестей,- Борзо!!!... Что за "арре"?!
Мы с Лёсиком сначала шугались их, суетились, а потом привыкли и перестали особо "борзо" напрягаться. 
Как-то раз нас пригласили в гости украинские моряки из  Одессы. Мы притащили вина, а они угощали нас своей корабельной едой. Хлеб у них был очень вкусный , огромные белые буханки. Лёсик был в очень приподнятом настроении и разливал лично.Он так часто стремился наполнить бокалы, что моряки ему даже высказали, чтобы не частил. И там, у моряков я забыл свою румынскую шляпу, которую мне обменял на пачку беломора румынский крестьянин, когда мы проезжали по Румынии. Мы в неё собирали деньги, когда я играл на главной улице Бургаса. Хорошая была шляпа, из войлока и с верёвочкой.
Хорошо хоть гитару не забыли... Возвращаясь от моряков с их красивого, в Германии построенного судна, мы поприветствовали каких-то арабов на неказистой и ржавой посудине. Они стали махать нам руками, приглашая в гости. Мы не стали отказываться.  Эти арабы оказались сирийцами, угостили нас крепким кофе и рассказали, что их кораблик построен в СССР. Вид, конечно, у него был не особо. В смысле , у этого судёнышка. В процессе беседы, один сириец предложил продать ему гитару. Спросил сколько и я назвал ему 30 левов. Он принёс 20. Я возражать не стал, поскольку во-первых, она мне бесплатно досталась в лагере, во-вторых играть на ней было неудобно, а в третьих, попробуй откажи им на их территории. Кто их, этих арабов знает, что у них на уме. А гитару я потом другую купил...
Примерно через неделю мы получили нашу первую зарплату. Отметив это событие радостным звоном бокалов, мы решили между сменами сгонять в Ямбол к своим, проведать их консервную жизнь.
 Тема работы в порту очень понравилась нашим друзьям, и мы решили создать целую бригаду из 12 человек. Среди первых добровольцев, конечно же, были наши боевые товарищи - Альберт и Канат. Вообще-то, мы с ними  сблизились ещё до вагона с удобрениями, в одном из предыдущих наших путешествий. Оно случилось примерно за неделю до  отъезда в Бургас...

Болгарское гостеприимство
...Однажды наш специалист по коммуникациям Лёсик установил контакт с двумя болгарами, которые жили и работали в деревне. В Ямболе они были по каким-то делам. После совместного застолья мы были приглашены в гости.
 Ну, и через какое-то время, собравшись вчетвером, мы сели на местный автобус и отправились в болгарскую деревню. Прибыв на место, мы с удовольствием прогулялись по опрятным улицам, такими не похожими на российскую сельскую действительность. У них там нет такого ощущения безысходности  на фоне пейзажа разваленных церквей. Посреди болгарской деревни есть поляна, красиво огороженная, на ней растут розы. Само собой ничего не оборвано и не вытоптано. Рядом каменные постройки, одна из которых - библиотека. Церковь, тоже почти как в России, православная, красивая , всё в ней отремонтировано и покрашено. Может, у нас климат не тот?!
 Так, оглядывая болгарскую сельскую красоту, мы нашли дом, адрес которого записали нам наши друзья. Постояв у него немного, и сверив ещё раз адрес, мы постучали в ворота. Никто не отозвался. Постучали ещё раз. И снова тишина.
- Может, ошиблись адресом? - спросил Альберт.
-Няма,- ответствовал Лёсик,- они сами вот тут написали. Я, что, цифры не различаю?
Мы все по  очереди изучили бумажку с адресом, действительно, всё совпадало.
-Чо будем делать?-спросил Альберт,- стемнеет скоро. Надо на остановку возвращаться.
- Это был последний автобус,- мрачно сказал Канат,- там у них расписание висит на остановке.
Мы посмотрели друг на друга. И тут на пустынной улице появился некий местный житель, к которому мы и обратились с вопросом,не знает ли он где Стойко и Георгий- так звали наших друзей.
-На море,- ответствовал сельчанин,-уехали.
-Уехали?
-Да,- замотал он головой вправо и влево,- Слынчев Бряг, купаться.
И пошёл дальше по своим делам.
Мы немного постояли задумчиво, а потом присели у запертого крыльца и стали смотреть на закат, соображая, в каком же стогу нам ночевать. В принципе, сено там, в окрестностях, было...
Я размышлял о том, что судьба, такая странная штука... вот, занесёт порой куда-нибудь, куда тебе , в общем-то, не особо надо, и где даже как-то странно потом увидеть себя... и думай после, как теперь оттель вернуться на привычные маршруты... Всё же, такое ощущение, что кто-то водит нас порою... Зачем только?!
Где-то по соседству хлопнула дверь. Вышел пожилой болгарин, посмотрел на нас и махнyл рукой, предлагая подойти. Мы встали и приблизились к нему.
- Заходите, - он открыл дверь, и показал нам во двор. Мы, несколько недоумевая, зашли. Во дворе был накрыт большой стол  стол, на котором по-королевски над вкусной болгарской едой возвышалась бутылка ракии.
-Ух ты, -оживился Лёсик, - спасибо, друг!
Мы сели за стол. Болгарин разлил ракию по рюмкам.
-Будете ночевать у меня,- объявил хозяин, -соседи уехали, вы мои гости!
Мы зазвенели стеклом и выпили. На душе стало хорошо. Честно говоря, мы отвыкли от подобного гостеприимства, наверно,  даже и не встречали. Потом,через пару лет, в Америке я встретил другого болгарина из Юго-восточной части Болгарии, их предгорий Родопи, и он рассказал, что у них гостеприимство в крови. "Будешь уходить, ещё и еды дадут на дорогу, столько, что не унесёшь ",- рассказывал он...
- А где ваша семья?- спросил у хозяина Лёсик.
- Женщина в доме,- пояснил хозяин ( так у них жена называется),- а сын уехал в Софию. Работа там.
- Наверно, женщинам не положено с мужчинами за столом,-тихо предположил Канат.
 После ужина хозяин отвёл нас в пристройку к дому, состоящую из двух комнат. Там мы и заночевали.
 Наутро, проснувшись, мы обнаружили, что в доме никого нет.Очевидно, болгарин со своей женщиной отправился на сельхозработы. Ну, мы прикрыли дверь и двинули к автобусной остановке....
 И вот, мы вчетвером плюс ещё шесть человек явились в бургасское портовое управление. Начальник нас выслушал, не удивился, и позвонил в общежитие, сказав, чтобы мы туда отправлялись заселяться.
- А кто будет бригадир?- спросил он на прощанье.
Мы задумались. Вообще-то он знал только меня и Лёсика.
- Вечером выберем,- сказал я.
- Ладно,-  начальник кивнул,- завтра бригада к 8-ми на работу, а бригадир пусть в управление зайдёт.
Пока все заселялись и восхищались интерьером апартаментов, мы с Лёсиком открыли бутылочку вина и стали думать о должности бригадира. Затем разместившийся народ стал подтягиваться. Да и вина прибавилось... Короче, выбрали Лёсика! Правда, сначала  он отказывался…

 Иван Загубанский

Так и хочется сказать: «Человек и пароход»!, но я  был знаком лишь с пароходом. Хотя, наверняка, и человек был, и даже не наверное, а точно.. Выглядел он как старый огромный замок какого-нибудь средневекового феодала, возвышающийся на хижинами простолюдья. Все судёнышки рядом были максимум ему в пояс. Могуч, но изрядно потрёпан жизнью среди морских волн и возрастом. Одним словом – сухогруз. 
 К нему-то нас и привёл нас свежевыбранный товарищ бригадир  Алексей Колесников после посещения им портового управления.
Мы разглядывали вздымающиеся вверх серо-коричневые борта и гадали, а что же там внутри. Наверху появился человек, глянул на нас и позвал:

- Товарищи, давай!

-Опять «товарищ» нашёлся,- забормотал Лёсик,- Ну, пошли!

По трапу мы полезли на верх «Загубанского». И сверху посмотрели в огромный трюм - он весь был заполнен мешками.

-Сахар, - гордо пояснил болгарин.

-Не хрена себе,- удивился Лёсик, - это на всю Болгарию?! Да тут работы на полжизни!

-Ничего, товарищ!- возразил болгарин,- вы это…арре, давай-давай!

Ну что за «арре», епонать?!

Наверно, мы бы не стали так надрываться, но всем так отель-общежитие понравился, да и море рядом…  А потом, как начнём деньги тратить!!!

И вот, ведомые тов. Колесниковым, мы приступили к работе. Надо сказать, что нам помогали болгары, спасибо им, «товарищам», но , конечно же, нам был тяжко в этом трюме. Портовый кран сверху спускал нам полет, на который мы набрасывали, а к концу дня натаскивали мешки с сахаром.  "В двояке", как мы выражались. Когда я один пытался сгоряча тащить  пятидесяти килограммовый мешок, Лёсик вежливо интересовался:"Однорыльствуете, молодой человек?!" Когда мы решали, что достаточно, болгарский бригадир орал сверху, что надо ещё. Самое противное, что в трюме не было никакого ветерка, и чем ниже день за днём мы погружались в чрево «Загубанского», тем тяжелее становилось дышать. К вечеру казалось. что это мешок тащит двух человек к полету.Иногда на полете кран с небес нам посылал воды, но выпив ее , мы ещё больше обливались потом. Первое время бригадир тов. А. Колесников, добросовестно направляя движение приземляющегося полета, всё норовил встать под него, и все ему кричали «Берегись! Отойди!» в этот момент. Я вот думаю, а если б сорвался поддон?! К счастью, этого не произошло, да и Лёсик перестал подставляться. Опыт, знаете ли, сын разгрузок трудных. Зато мы научились моментально вырубаться, лежа на мешках. Это было такое счастье, когда кран орудовал где-то не в нашем трюме.

По вечерам, не хотелось никуда идти, просто не было сил. Даже на море выдвигаться не было никакого желания. Оно же, вот всегда рядом...

И всё же в первые выходные мы наведались на нудистский пляж. Первооткрывателем сего места был ещё один наш боевой товарищ Феликс. Он родился в Риге, и как положено настоящему европейцу знал о сексе всё или почти всё. То есть, я хотел сказать, о том, что продвинутые люди купаются без текстиля на бёдрах, а уж тем более на груди. Когда он вернулся с пляжа в первый раз, он был так восхищён, что тряс головой и сверкал глазами как какой-нибудь знаменитый адвокат во время обличительного обвинения. Мы , конечно, же воодушевились. Решено было отправиться туда в ближайший выходной.

Как же там было хорошо! Вот она, Европа! Феликс быстренько отделился от всех, и раместился между обнажёнными загорающими девушками. 

Он снял с себя всё и с равнодушным видом разлёгся на песочке.

На самом деле у этого хитреца с собой был фотоаппарат, которым он по возможности незаметно старался воспользоваться. Правда, потом, когда он показывал нам снимки, там почему были и его части тела, которые нам совсем не были интересны. Зачем он их снимал?! Потом кто-то из его соседей засёк камеру у нашего папарацци и наорал на него. Феликс вынужден был переместиться, по ходу снимая любовные сцены на песке и прочие интересные сюжеты.

В общем, нам там понравилось...

 Однако, на следующий день  мы вернулись на "Загубанский" и продолжили свой тяжкий труд. Впрочем, постепенно мы привыкали. Через какое-то время мы окрепли,и расположившись на сахаре "Загубанского", уже не умирали так быстро, а стали разговаривать друг с другом и болгарами и даже смотреть не только на кран, но и по сторонам. Кто-то заметил, что весь огромный трюм был проложен красивыми китайскими циновками. Ну, чтобы не сахаром к ржавому железу, видимо. По мере освобождения пространства они высвобождались, и кому-то пришла в голову идея собрать и продавать их на местном рынке. Сказано - сделано.
 Пронося по нескольку штук мимо охраны, в нашей комнате мы собрали изрядное количество этих плетёных изделий. Как-то утром мы смотали их в рулон и отправились на местный рынок. Нашли свободное место на прилавке и разложили товар. Скоро подошёл первый покупатель.
- Сколько?!
- Пять левов.
- Давай две.
Мы, конечно, дали. И началось!
Не знаю, в чём дело, наверно, мы дёшево продавали,но у нашего прилавка собралась изрядная толкучка. Болгары суетились, толкались и кричали, торгуясь с нами. Они, вообще, быстро могут разойтись. Мы быстро всё распродали и свалили с торговой точки от греха подальше. Честно говоря, денег  оказалось не очень много, особенно, если представить, с какой площади внутренностей "Загубанского" было снято покрытие.
Хотя, там ещё оставалось... 

Автостоп и не только.
 Понемногу нас стали навещать друзья из Ямбола. Однажды я поздно вернулся с пляжа, стучу в свою дверь - никто не открывает, хотя Лёсик должен был быть. Через некоторое время открыла Римма.  Лёсик тоже где-то в углу виднелся.
-Привет, -прохрипел он,- вот, девчонки в гости заехали. Я ещё раз огляделся, но больше девчонок не обнаружил.
-Ну, хорошо, раз приехали, только можно я спать буду? А то завтра на смену.
Я лёг в свою кровать. А они чуть позже в лёсикову. Не выгонять же девчонок?! 
Наутро мы ушли на работу, а Римма уехала в Ямбол.
На пляже я познакомился с Витьком. Это такой тип людей есть с бьющей через край жаждой познания окружающего мира. Она, эта жажда, конечно, у всех есть, но активное и смелое проникновение возможно не каждому. Витёк был постарше меня, он приехал из Крыма несколько лет назад, да так и остался на южном берегу Чёрного моря. Хотя, у него, вроде, там даже жена осталась. Он перемещался по Болгарии и Турции, то работал, то играл, то просто шлялся.
В Стамбуле  он был начальником цеха текстильного предприятия. Как он им перестал быть - не говорил. Он рассказывал, что у него и жена турецкая есть. В каком-то кабаке турок проиграл ему её в карты. И Витёк рассказывал, что турчанки, в общем-то жёны неплохие. Ждут, типа, всегда. Ещё Витёк на спор пил водку. Из горла. Бутылку или две.
Потом танцевал час или два. Потом получал деньги.
  Витёк собирался автостопом двинуть на юг по побережью и предложил мне присоединиться. Я же подумал о том, что хорошо бы посмотреть на побережье ещё что-то, кроме Бургаса и Несебра. Да и что-то трюм мне стал надоедать. В общем, в один прекрасный и солнечный день мы отправились в путь. Курс держали на Созополь. Гитару, как источник будущего дохода тоже взяли с собой. 
Красиво там, очень. Сосны, камни и море на пустынном побережье. Дорога же, почти всё время пустынная.

Сначала нас подвёз какой-то крестьянин, а потом всю дорогу мы шли пешком. Когда дорога подошла близко к морю, мы спустились вниз и искупались. Пляжей и людей там нет, и вода, соответственно, чистейшая. Витёк рассказывал, что самая чистая вода в Чёрном море на границе Болгарии и Турции. Может, оно и так, да мы в ту сторону и двигались.
Ближе к вечеру мы прибыли в Созополь.

Небольшой курортный городок, с красивой подковообразной бухтой. Первым делом мы решили искупаться.Там было как-то не многолюдно. Да,забыл сказать, купались мы совершенно по-нудистки, привыкли уже, да и людей мало. Потом, подобрав пустой пластиковый стакан из под пива, мы отправились на заработки. Работа заключалась в том, что я пел песни, а Витёк сидел рядом и говорил:"Внимательно", когда зазевавшийся прохожий норовил сбить ногой наш стакан. К вечеру народ стал стал выдвигаться на улицы, и мы заработали достаточно много. К нашему выступлению все относились очень доброжелательно, было очень много болгарской молодёжи, которая аплодировала нам. Мы, правда, очень устали. 

- Где будем спать?-спросил я Витька.
- Пойдём, лодки проверим,- отвечал знаток кочевой жизни.
Мы спустились к морю и прошлись вдоль прикованных лодок. Витёк указал на одну из них:
- Давай в неё! - Мы залезли в лодку и попробовали как-то улечься в ней. Море-то, конечно, тёплое, но когда наступает ночь, у воды становится холодно. Ближе к ночи стало совсем прохладно и мы выбрались из лодки. Витёк устремил свой взгляд на пляжные зонтики. Потом подошёл к одному и сорвал с него брезентовое покрытие.
-Держи одеяло!-и бросил его мне.
Затем он он сорвал ещё одно и накинул себе на плечи. 
Мы поднялись повыше в закрытое уже кафе над пляжем. Завернулись в брезентовые одеяла и устроились на скамейках...

 Несмотря на то, что бока немного немного побаливали от жёсткого ложа, я прекрасно выспался. Ну, а Витьку было, вообще, привычно и удобно.Было, примерно, 6 утра. Мы с разгона влетели в тёплые  волны пустой созопольской бухты. Купались и ныряли с удовольствием молодых дельфинов. На берегу практически никого не было. Это, знаете ли очень приятно, владеть целой бухтой, хоть и временно. Витёк сказал, что хорошо бы "на завтрак какого-нибудь фрукта съесть"- здорово освежает. Мы двинули куда-то на окраину, и там не огороде, я так и не понял, брошенном или нет, нашли небольшие сочные арбузы. Мы стали разбивать их и есть, обливаясь сладким розовым соком. Настроение было замечательным - утро с синим  небом над головой, солнышко ещё не очень жаркое, ветерок с моря, птицы поют и никуда не надо спешить...

Coda: И, хотя, потом было много других событий, окончим  повествование здесь. Автор ведь имеет право делать со своими персонажами всё, что угодно. Так пусть герои произведения останутся на морском берегу, купаются и едят свои арбузы... Пусть все  другие заботы подождут...